Внимание всем!!!
14 июня 2008 года в 12 часов возле памятника Ленину на Красной площади состоится митинг ярославской молодежи, посвященный 80-й годовщине со дня рождения выдающегося революционера и политического деятеля века Ернесто Гевары Линч де ля Серна, более известного как Эрнесто Че Гевара. Все кому не безразлична эта личность, кто разделяют идеалы, которые проповедовал Че, приглашаются на это мероприятие.
По его окончании состоится демонстрация с последующим возложением цветов к памятнику борцам павшим за советскую власть, расположенный на Советской площади.
ЧЕ ГЕВАРА
Стихи: Товарищ Ше, Денис Уджумов. Музыка: “Рабочий Квартал”
Кумир для подростков, народный герой.
С винтовкой в руке, берет со звездой.
Он вёл партизан – с янками воевать,
Чтоб землю на Кубе – крестьянам отдать!
Припев:
Когда строчат пулеметы – смолкает гитара!
Мы, тебя помним – товарищ Гевара!
Удел сильных духом – творить чудеса,
Гавана – свободна! На Кубе – весна!
И воде бы можно закончить поход
Но Че Гевару – Боливия ждёт!
Отряды повстанцев идут по горам
И небо, поделено – на пополам!
И солнце, свободы им светит в глаза!
В Боливии скоро – наступит весна!
Судьбу не обманешь – всему свой черёд,
Гевара – в плену, молчит пулемёт.
Но вихри свободы – как пули свистят!
Даёшь революцию – пролетариат!
Александр ТАРАСОВ
44 года войны ЦРУ против Че Гевары
(печатается в сокращении)
| “Участь революционера-авангардиста возвышенна и печальна…”Эрнесто Че Гевара |  |
* * *
Эрнесто Гевара де ла Серна, известный всему миру как “Че”, родился 14 июня 1928 г. в городе Росарио – одном из крупнейших городов в центре Аргентины, в небогатой креольской семье. Его отец, архитектор Эрнесто Гевара Линч, принадлежал к старинному аргентинскому роду Гевара, лишившемуся имущества и вынужденному бежать в Чили из-за преследований диктатора Росаса. По материнской линии в жилах дона Эрнесто текла кровь ирландского революционера Патрика Линча, эмигрировавшего в Латинскую Америку. Мать Че, донья Селия де ла Серна и де ла Льоса, могла похвастаться тем, что ведет свой род от последнего испанского вице-короля Перу – Хосе де ла Серна-и-Инохоса. Родители Че были людьми передовых взглядов, а донью Селию можно даже считать одной из основательниц феминистского движения в Аргентине.
Очень рано, в два года, маленький Эрнесто заболел бронхиальной астмой – тяжелым недугом, мучившим его до конца жизни. Возможно, это повлияло на решение Че стать врачом: он закончил в 1953 г. медицинский факультет Национального университета в Буэнос-Айресе. Первоначально Че собирался стать врачом в лепрозории – и в 1950 г., прервав учебу, отправился в путешествие по континенту в поисках будущего места работы. Че побывал на Тринидаде, в Британской Гвиане3, Чили, Перу, Колумбии и Венесуэле. В Перу в лепрозории “Сан-Пабло” он довольно долго жил и лечил больных. Однако обнаружилось, что в большинстве этих заведений, расположенных в отдаленных местах, в джунглях, Че с его астмой жить не сможет – не позволяет климат. Да и иные впечатления, вынесенные из путешествий, – фантастическая нищета большинства населения, столкновение с “гориллами” в Колумбии, революция 1952 г. в Боливии – привели Че к решению стать “революционным врачом”.
После университета Че отклоняет предложение работать в аллергологической клинике (“аллергия – болезнь богатых, бедняки о ней не знают”) и совершает еще одно путешествие по Латинской Америке. Начинает с Боливии, но боливийская революция не производит на него впечатления “настоящей” – и Че попадает в Гватемалу.
В Гватемале тоже проходит революция. Прогрессивное правительство Хакобо Арбенса Гусмана провело аграрную реформу и бросило вызов компаниям США, национализировав их собственность. До революции Гватемала была самой настоящей “банановой республикой”, и фактическим хозяином страны была американская “Юнайтед фрут компани”. У “Юнайтед фрут” хватило влияния заставить правительство США организовать агрессию против Гватемалы. С территории Гондураса в Гватемалу вторглась созданная, обученная и вооруженная ЦРУ армия наемников во главе с гватемальским подполковником-мятежником Кастильо Армасом. Наемников поддерживала “неопознанная” авиация, бомбившая гватемальские города. Наивные попытки X. Арбенса защитить страну от агрессии при помощи ООН были блокированы США в Совете Безопасности. Правительство Арбенса пало, к власти пришел Кастильо Армас.
Че не удалось реализовать свой замысел стать “революционным врачом”. Но в защите гватемальской революции он принял участие. Гватемала сыграла и значительную роль в его формировании как революционера: мало того, что Че участвовал непосредственно в политической борьбе, в революции, Гватемала стала рубежом в формировании взглядов Че как революционера. В Гватемале он познакомился со своей первой женой – Ильдой Гадеа, политэмигранткой из Перу, членом левобуржуазной партии АПРА. Ильда оказала большое влияние на идейную эволюцию Че. И до Гватемалы Че был знаком с социалистическойлитературой (у него дома были книги Маркса, Бакунина, Кропоткина, Горького, Джека Лондона), Че был блестящим знатоком и толкователем Сартра. Но Ильда Гадеа быстро эволюционировала от апризма к марксизму. Подобную эволюцию претерпел под ее влиянием и Че.
Эмигрировав после поражения гватемальской революции в Мексику, Че работал там врачом. Там же, среди прочих политэмигрантов, он познакомился с кубинцами-кастристами, а затем – и с самим Фиделем Кастро и принял предложение участвовать в экспедиции на Кубу – для вооруженной борьбы с режимом Батисты.
К тому времени Че уже считал себя марксистом и коммунистом, а Фидель еще был типичным латиноамериканским буржуазным революционером. По собственному признанию, Кастро пробовал было одолеть “Капитал”, но сдался на 370 странице. Позже Ф. Кастро признается: “Че имел более зрелые, по сравнению со мной, революционные взгляды. В идеологическом, теоретическом плане он был более образован. По сравнению со мной он был более передовым революционером”. Судя по всему, Че должен был показаться Фиделю “теоретиком” – знатоком Сартра и Маркса, и вызвать огромное уважение. Похоже, что Че сыграл выдающуюся роль в идейной эволюции Фиделя Кастро и “Движения 26 июля” вообще4.
* * *
Следующий период жизни Че широко известен. Че участвует в высадке с “Гранмы”, сражается в горах Сьерра-Маэстра (и одновременно выступает в роли врача), дважды ранен, получает в 1957 г. звание майора (команданте) – высшее в Повстанческой армии, во главе Восьмой колонны повстанцев проходит с боями половину острова и открывает второй фронт в горах Эскамбрая. 1 января 1959 г. бойцы Че берут штурмом город Санта-Клара и открывают повстанцам путь на Гавану. 2 января колонна Че входит в Гавану. Он назначается комендантом крепости Кабанья, “ворот Гаваны”, специальным декретом провозглашается гражданином Кубы с правами урожденного кубинца (второй случай за всю историю страны!). Он разводится с приехавшей на Кубу Ильдой и женится на партизанке Алеиде Марч (этот брак принесет Че четырех детей). Назначается начальником департамента промышленности Национального института аграрной реформы, становится одним из трех “отцов” аграрной реформы на Кубе, затем – назначается директором Национального банка Кубы.
В 1961 г., в дни агрессии на Плайя-Хирон, Че назначается командующим войсками в провинции Пинар-дель-Рио. В 1962 он – член Секретариата и Экономической комиссии ОРО, в 1963-м – член ЦК, Политбюро и Секретариата ЕПСРК. Одновременно Че поручают важнейшие внешнеполитические задания: он устанавливает экономические отношения Кубы с СССР, КНР и другими странами “восточного лагеря”, неоднократно объезжает страны “третьего мира”, укрепляя в нем влияние Кубы, ведет переговоры с президентами Бразилии и Аргентины, представляет Кубу в ООН (в Нью-Йорке и в Женеве), на конференции Межамериканского экономического совета в Пунта-дель-Эсте…
Че, оставаясь как бы в тени Фиделя Кастро, становится подлинным теоретиком Кубинской революции, методично сдвигающим “Движение 26 июля” на марксистские позиции – пока, после американской агрессии 1961 г. на Плайя-Хирон, Кастро не решает, что теперь терять уже нечего, и провозглашает Кубинскую революцию “социалистической”. Сам Че в этот период углубленно изучает классические произведения марксизма – и одновременно знакомится с практикой “реального социализма”. Но ни югославский, ни советский “реальный социализм” не вызывают у него восхищения – они кажутся Че “слишком капиталистическими”. О Югославии это можно сказать прямо, но от позиции СССР зависит, возможно, существование самой Кубы – и Че вынужден вести себя осторожно. Может быть, именно по этой причине, хотя на Кубе изданы двухтомник16 и девятитомник работ17 Че, сами кубинцы признают, что многое из написанного им еще не опубликовано. Сегодня, когда СССР уже нет, эта причина, надо думать, отпала. Однако и выступление Че на II Экономическом семинаре афро-азиатской солидарности в Алжире (24 февраля 1965 г.)18, где он обвинил “социалистические страны” в “империалистической эксплуатации” стран “третьего мира”, ясно свидетельствует о направлении развития его взглядов. Судя по опубликованной теоретической работе Че “Социализм и личность на Кубе” (1964)19, Че оказался перед выбором: либо заявить, как наши советские “реформаторы” эпохи Горбачева, что классики ошибались и социализм – вовсе не бестоварное, бесклассовое и безгосударственное общественное устройство, либо признать правоту классиков – и, судя по работе, Че склонялся ко второму. Но это означало, что Че со временем неизбежно должен был прийти к выводу, что “реальный социализм” – вовсе не социализм. Может, так бы и случилось, но времени этого у него уже не было – в марте или апреле 1965 г. он, “человек № 3” (или даже “№ 2”) на Кубе, исчезает с острова, чтобы в ноябре 1966 появиться в Боливии. Но уже одно это – создание партизанского очага в Боливии с целью инициировать континентальную революцию – свидетельство полного недоверия к СССР: ведь если в СССР все правильно и Куба тоже пойдет по этому пути – зачем торопиться устраивать континентальную революцию? Достаточно перенимать советский опыт и, сидя на высоких постах, превращать (на советские деньги) Кубу в “витрину реального социализма” в Латинской Америке, в пример другим странам.
* * *
Период с весны 1965 по осень 1966 г. – самый темный в жизни Че. Существует много версий, где он был в это время. Лучше других подкреплены четыре: конголезская, бразильская, парагвайская и аргентинская. В Бразилии, Аргентине и Парагвае Че, видимо, присматривается к местам возможной герильи, а в Бразилии еще и изучает изменившуюся – очень неудачно для Кубы – обстановку после реакционного переворота в апреле 1964 г. В Конго20 Че – вместе с другими кубинцами – сражался в джунглях вместе с отрядами Лорана-Дезире Кабилы (сторонника Пьера Мулеле, наследника Лумумбы) и, в конце концов, потребовал от Фиделя отозвать всех кубинцев из Конго (мотивировав это тем, что бойцы Кабилы по развитию не вышли из родоплеменных отношений и ни о какой социалистической революции в Конго не может быть и речи) – и Кастро послушался.
Судя по всему, “континентальная герилья” стала готовиться еще в 1962 г. – сразу после Карибского кризиса, когда кубинское руководство пришло к выводу, что СССР ведет себя не как “революционное государство”, а как типичная империалистическая сверхдержава. Исходя из периодизации, которой пользуются авторы книги “Таня. Незабвенная партизанка” – люди, безусловно знающие, – к активным практическим действиям по организации “континентальной герильи” кубинцы приступили в 1963 г.21 Тогда уже была выбрана основная база “континентальной герильи” – Боливия.
* * *
Подготовительная работа по созданию базы в Боливии была возложена на двух человек, чьи имена сегодня тоже стали легендой латиноамериканской герильи – Инти и Таню.
Настоящее имя Инти – Гидо Альваро Передо Лейге. Он был одним из руководителей организации Коммунистическая молодежь Боливии, затем – секретарем столичного обкома Компартии, членом ЦК. В 1963 г. к Инти приходит связной от Че – капитан Хосе Мария Мартинес Тамайо, ветеран Сьерра-Маэстры, инструктор гватемальских партизан, участник боев в Конго (в отряде Че он будет известен под именами “Рикардо”, “Чинчу” и “Мбили”, погибнет в бою). Инти и его брату Коко (Роберто Передо Лейге) вменяется в обязанность создать боливийскую группу поддержки кубинцев.
Задача по созданию городского подполья, информационному обеспечению и разведработе в правительственных сферах возложена на Таню. Настоящее имя Тани – Айде Тамара Бунке Бидер, она родилась 19 ноября 1937 г. в Аргентине, в семье немецких коммунистов Эрика и Нади Бунке, бежавших из Германии в 1935 г. В Аргентине родители Тани участвовали в подпольной борьбе, а в 1952 г. семья вернулась в Германию – в ГДР. Окончив в Аргентине с отличием школу, Таня поступила в ГДР сначала в Лейпцигский пединститут, а затем – в Берлинский университет им. Гумбольдта, на факультет философии и литературы. Яркая натура, в совершенстве владеющая испанским, немецким и русским языками (ее мать – родом из России), прекрасная певица, умеющая играть на фортепиано, гитаре, аккордеоне, спортсменка и балерина, Тамара Бунке знакомится в I960 г. с Че и при его помощи в 1961 г. приезжает вместе с Кубинским балетом в Сантьяго-де-Куба. Работает в департаменте просвещения, учится на факультете журналистики в Гаванском университете, а весной 1963 г. подключается к “континентальной герилье”. Ее готовят по программе разведчика и в апреле 1964 г. забрасывают в Западную Европу – на пока не расшифрованную “подпольную работу”. 16 ноября 1964 г. с фальшивыми документами на имя Лауры Гутьеррес Бауэр, аргентинки немецкого происхождения, Таня прибывает в Ла-Пас и “активизирует” группу Инти. Она устанавливает контакты в правительстве и в высших военных сферах (вплоть до министра внутренних дел и юстиции Антонио Аргедаса Мендиеты, пресс-секретаря президента Гонсало Лопеса Муньоса и самого президента Рене Баррьентоса Ортуньо), совершает – под видом этнографической экспедиции – поездки по всей стране, устраивает даже выставку индейского традиционного костюма. Свои поездки в отдаленные районы она объясняет интересом к индейским народным песням (и после гибели Тани выяснится, что она действительно собрала уникальную коллекцию индейского фольклора). Таня начинает работать на радио г. Санта-Крус и позже воспользуется этой работой для радиосвязи с отрядом Че.
В истории организации базы в Боливии до сих пор много нераскрытого. Неизвестно, например, какое задание выполнял леворадикальный теоретик француз Режи Дебре, автор труда по революционной герилье “Революция в революции?”22. В 1963–1964 гг. он объехал пол-Боливии вместе с венесуэлкой Элисабет Бургос (причем Бургос осталась в Ла-Пасе, поступив на работу в секретариат министерства горнорудной и нефтяной промышленности) Р. Дебре вновь возникнет в Боливии в 1967 г. – в отряде Че (под именами “Француз” и “Дантон”), попадет в плен и будет осужден на 30 лет заключения.
* * *
1 января 1966 г. начнется заключительный этап боливийской эпопеи. В Ла-Пас прибывает Рикардо с подробными инструкциями, в долине Ньянкауасу приобретается ферма “Каламина” – будущая база для лагеря, начинают прибывать бойцы. Наконец, под видом уругвайского коммерсанта Адольфо Мены Гонсалеса появляется и сам Че – бритый, седой, с залысинами, в очках, совершенно неузнаваемый. Повстанцы прибывают в “Каламину”, организуют неподалеку в джунглях лагерь, вступают в контакты с местными оппозиционными силами – с КПБ (в лагерь даже приезжают Первый секретарь ЦК КПБ Марио Монхе, впрочем, разошедшийся с Че во взглядах на герилью), с шахтерским лидером-леваком Мойсесом Геварой Родригесом, с руководителем Рабочего центра, лидером Левой национально-революционной партии (ПРИН) и бывшим вице-президентом страны Хуаном Лечином Окендо, с Национальным революционным движением (МНР) свергнутого президента Виктора Паса Эстенсоро. ПРИН и Мойсес Гевара обещали помочь. МНР запретила своим членам вступать в отряд.
Отряд из 24 человек закладывает запасные тайники, отправляется в тренировочный поход (крайне неудачный: со случайными жертвами и неприятным открытием, что местность не соответствует картам). Мойсес Гевара приводит своих людей – и Че с ужасом обнаруживает, что это совершенно люмпенская публика: двое тут же дезертируют (а один из них, как впоследствии оказалось, и вовсе был полицейским агентом), четверых других приходится разоружить, лишить звания партизана и затем всюду таскать за собой, как обузу. Прибывают – в соответствии с “континентальным” замыслом – перуанцы и аргентинец. Но Тане, которую видели дезертиры, возвращаться в Ла-Пас уже нельзя – и рушится вся городская сеть поддержки, замкнутая на нее. Тем временем 20 марта 1967 г. военные совершают налет на “Каламину” (заподозрив, что там производят или хранят наркотики – и, следовательно, есть чем поживиться) боец-боливиец “Лоро” (Хорхе Васкес Вианья Мачикадо), и прежде отличавшийся недисциплинированностью, выстрелом из засады убивает солдата. Отряд преждевременно обнаружен. Это начало конца. Герильерос вместе с гостями вынуждены уйти в джунгли, теперь невозможно даже послать людей, как планировалось, в Ла-Пас, в Перу, Аргентину и на Кубу. Правительство бросает против неизвестно откуда взявшихся партизан регулярные части. В пяти провинциях объявлено военное положение. Баррьентос заливает джунгли напалмом, запрашивает и получает срочную военную и техническую помощь от США. А отряд Че кружит по незнакомой местности, теряет в стычках с правительственными войсками людей, безуспешно пытается привлечь на свою сторону местное население (в большинстве даже не понимающее партизан: индейцы в этой части страны не говорят не только по-испански, но даже и на известном боливийским членам отряда языке кечуа – местные жители говорят на аймара и гуарани). Отряд один за другим теряет тайники и склады, оказывается без медикаментов (что для Че с его астмой и туберкулезом легкого, которым он заразился в Сьерра-Маэстре, – пытка) 17 апреля Че разбивает отряд на две группы: одну под своим командованием, другую (из 13 человек, в их числе 4 разжалованных боливийца) – под командованием “Хоакина” (майор Вило Акунья Нуньес, герой Сьерра-Маэстры, начальник школы коммандос в Матансасе, член ЦК КПК). Больше им встретиться не удастся. Группу Хоакина блокируют 4-я и 8-я дивизии боливийской армии, преследует авиация. 4 июля гибнет в бою “Маркос” (майор Антонио Санчес Диас), 9 августа – “Педро” (Антонио Фернандес – один из лидеров Коммунистической молодежи Боливии), а 31 августа в районе Камири, выданная местным крестьянином Онорато Рохасом, попадает в засаду и гибнет вся группа Хоакина, в том числе – Таня и Мойсес Гевара. Труп Тани под личным присмотром президента Баррьентоса увезен в неизвестном направлении. 8 октября в урочище Юро в бою был ранен и взят в плен и сам Че. 9 октября – с тем, чтобы избежать суда над всемирно известным революционером – Че был убит в селении Игера. О смерти его было сообщено на весь мир.
Группа “Моро” (Октавио де ла Консепсьон, ветеран Сьерра-Маэстры) из четырех человек приняла бой 12 октября на реке Миске и полностью погибла. Группа “Помбо” (капитан Гарри Вильегас, ветеран Конго) из 6 человек с боями, потеряв одного бойца, прорвалась на шоссе Санта-Крус – Кочабамба, была подобрана единомышленниками (масса людей бросилась спасать герильерос, едва узнав, что ими руководил “сам” Че Гевара) и скрылась. Трое кубинцев вернулись в Гавану, боливийцы – Инти и Дарио – остались продолжать борьбу. Инти погиб в бою, в Ла-Пасе, 9 марта 1969 г., Дарио (Давид Арьясоль) – 31 декабря 1969 г.
Вместе с Че в Боливии сражалось 17 кубинцев, многие из них занимали высокие посты (до замминистра), носили высшие в тогдашней кубинской армии звания (майор, капитан), четверо были членами ЦК. Только три бойца остались в живых…
* * *
Боливийская операция – словно учебник “КАК НЕ НАДО ДЕЛАТЬ ГЕРИЛЬЮ”. Ошибка в выборе места базы: узкое ущелье Ньянкауасу – с отрывистыми склонами, мешающими маневру партизан, но хорошо проходимыми для армии; кишащая москитами, клещами и ядовитыми пауками сельва; полное несоответствие местности картам; отсутствие герильерос, знающих местные условия; расположение “Каламины” на краю джунглей (что делало ее легкой добычей врага); незнание местных языков; внешнее отличие герильерос (среди которых были даже мулаты) от крестьян-индейцев. Удаленность от шахтерских районов, где можно было рассчитывать на поддержку герильи. Ошибка в подборе местных кадров (люмпены Мойсеса Гевары). Отсутствие нормальной политической подготовки. Слабая дисциплина. Плохая боевая подготовка (в первом же походе два бойца утонули). Список можно продолжить. Все это ТАКТИЧЕСКИЕ ошибки, но их слишком много, чтобы поверить в случайность. Че ведь не просто теоретик герильи (его книга “Партизанская война” – такое же классическое пособие, как труды Мао и Во Нгуен Зиапа), он имел и огромный ПРАКТИЧЕСКИЙ опыт – опыт Сьерра-Маэстры и Эскамбрая.
Может быть только одно объяснение: первоначально кубинцы не планировали разворачивать боевые действия на территории Боливии. Они были намерены создать в Боливии именно БАЗУ “континентальной герильи” – где готовились бы бойцы, переправлявшиеся затем в соседние страны: в Перу, Аргентину (там уже шла вялая партизанская борьба) и в Парагвай. А оттуда, может быть, и дальше – в Колумбию и Венесуэлу (где шли партизанские войны). Это казалось в 1962–1963 гг. вполне возможным: последний президент боливийской революции 1952–1964 гг., давшей землю крестьянам и оружие рабочим,– Виктор Пас Эстенсоро – не стал бы, конечно, помогать Че, но вполне мог закрыть глаза на его деятельность и не мешать. Вице-президент Хуан Лечин неоднократно публично заявлял о поддержке Кубинской революции. Вообще неясно, зачем бы Че разворачивать герилью против ЛЕВОГО правительства, половина членов которого сочувствует марксизму? Да и сам Че в своей книге “Партизанская война” ясно говорит: “Там, где правительство пришло к власти посредством выборов…, и где сохраняется хотя бы видимость конституционной законности, – создание партизанского очага невозможно”23. В крайнем случае Че мог рассчитывать на отход на территорию Бразилии, где у власти стояло прогрессивное правительство его личного друга президента Куадpocа.
Но в 1964 г. все вдруг меняется. 8 ноября В. Пас Эстенсоро свергнут генералом Баррьентосом, в апреле друг и наследник Куадроса – Жоао Гуларт – свергнут в результате заговора, организованного ЦРУ. В конце того же года, после гибели партизанского командира Хорхе Рикардо Массетти сходит на нет аргентинская герилья. В 1965 г. удается подавить крупнейший из очагов герильи в Перу, возглавлявшийся старым знакомым Че (еще по Мексике) “команданте Лучо” (Луисом де ла Пуэнте Оседа). И тут Че (или Кастро?) допускает роковую СТРАТЕГИЧЕСКУЮ ошибку: продолжает осуществлять прежний план, несмотря на изменившиеся обстоятельства. Конечно, запущенную машину трудно остановить, но именно это решение воплотить в жизнь старый план, лишь слегка подкорректировав его, – всех и погубило. Одна СТРАТЕГИЧЕСКАЯ ошибка потянула за собой другие: не было пропагандистского обеспечения герильи, подготовки к ней местного населения: не было ясного представления, на какие политические и социальные силы должна герилья опираться (отсюда – переговоры со всеми оппозиционными группами, в том числе и явно антикоммунистическими); попытка устроить “два, три… много Вьетнамов” была предпринята не там, где для этого были условия (Колумбия, Гватемала, Никарагуа), а там, где их явно не было (Боливия).
Сегодня ясно, что за стратегическими ошибками Че (Kacтpо?) стояли ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ: неверное представление, что социалистическую революцию можно начать в стране, где нет не то что признаков нового – социалистического – способа производства, но даже задачи капиталистической революции не до конца решены; ошибочное представление о единообразии всей Латинской Америки и переоценка ее готовности к “континентальной революции”; недоверие к “городу” и восприятие – в духе Мао – партизанской войны как сугубо крестьянской; преувеличенное представление о значении субъективною фактора в революции (теория “очага” Че, “маленького мотора” Кастро – что опять заставляет вспомнить о Мао).
* * *
Гибель отряда Че поставила в безвыходное положение лидеров Kубинской революции: фактически у них не осталось теперь иного пути, как следовать в фарватере советской политики – с неизбежным тупиком в перспективе.
Но в то же время Че и его товарищи ценой своей жизни предостерегли многих революционеров от слепого копирования кубинского опыта, стимулировали творческий поиск в революционной теории и практике (латиноамериканская дискуссия 70-х гг. о соотношении вооруженных и невооруженных методов борьбы), спасли от ошибок партизан в других странах (сандинисты, например, сделали вывод о важности города в партизанской бopь6е – и завершающими ударами по Сомосе стали городские восстания). Че поднял o6paз PEBOЛЮЦИOНЕРА на небывалую в Латинской Америке высоту – высоту МОРАЛЬНОГО ВЕЛИЧИЯ. Лидеры левых военных режимов, пришедшие к власти в 1968 г. в Перу и в 1970 г. в Боливии, прямо говорили о своей эволюции под воздействием морального примера Че и других герильерос. О воздействии образа Че на бунтующую молодежь “образца 1968-го” знают все. Не было левой подпольной группы 70-х гг., в которой не находилось бы своей “герильеры” под псевдонимом “Таня” (вплоть до Патриции Хёрст – дочери американского газетного магната). Отряды имени Че воевали во Вьетнаме, Колумбии и Дофаре24. Сравнение Че с Христом стало навязчивой темой.
* * *
Говорят, что над убийцами Че, Тани и Инти тяготеет проклятие – так же, как над Иудой, Иродом и Понтием Пилатом. Крестьянин Онорато Рохас был убит выстрелом в лицо в г. Санта-Крус в 1969 г. Капитан Марио Варгас, получивший за убийство Тани чин майора, вскоре сошел с ума. Младший офицер Марио Уэрта, охранявший взятого в плен Че, убит в 1970 г. Убийца Инти – Роберто Кинтамилья, назначенный боливийским консулом в Гамбурге, был застрелен там в 1971 г. Подполковник Андрес Селич Шон, издевавшийся над раненым и связанным Че, сам погиб под пытками во время допроса, арестованный по обвинению в заговоре против военного диктатора Боливии генерала Уго Бансера. Отдавший приказ убить Че президент Баррьентос погиб в подстроенной авиакатастрофе в 1969 г. Взявший в плен Че полковник Сентено Анайя (получил за Че генерала) застрелен в Париже в 1976 г. …
* * *
С
Нетрудно понять, почему погибший 30 лет назад партизан стал сегодня объектом специальной операции ЦРУ и объектом травли проамериканской mass media. Нетрудно понять, почему он превратился сегодня в знамя революционных сил во всем мире – включая и Россию (отечественные леваки уже третий год митингуют в Петербурге, Воронеже, Самаре, Липецке и Краснодаре под знаменами с портретом Че; колонну радикалов на демонстрации 7 ноября 1997 г. в Москве, скандировавшую “Ленин – Сталин – Че Гевара!”, показало даже пропрезидентское телевидение).
Во-первых, сегодня, в эпоху ГЛОБАЛИЗАЦИИ капитализма, создания ЕДИНОГО МИРОВОГО КАПИТАЛИСТИЧЕСКОГО РЫНКА и ГЛОБАЛЬНЫХ СТРУКТУР ПОЛИТИЧЕСКОГО УПРАВЛЕНИЯ, как никогда раньше становится актуальным понимание Че революции как ГЛОБАЛЬНОГО, МИРОВОГО процесса. Причем Че понимал мировую революцию не как некий абстрактный процесс (подобное теоретизирование давно уже Запад не пугает), а как тактику конкретного ВООРУЖЕННОГО сопротивления империализму СРАЗУ ВО МНОГИХ ТОЧКАХ (“два, три, много Вьетнамов”) – с координацией действий всех узлов сопротивления между собой. Такую тактику борьбы против американского империализма еще никто не пробовал (руководство КПСС отнеслось к этой идее Че резко отрицательно, сочтя ее, по безграмотности, “троцкизмом” и новым вариантом теории “перманентной революции”, из чего можно сделать вывод, что самого Троцкого в верхушке КПСС никто не читал; дело дошло до того, что после гибели Че даже некролог в советской прессе пришлось долго “пробивать” и согласовывать в ЦК каждое слово81). Зато хорошо известно (правда, не у нас в стране), что в эту доктрину Че внимательно вник Збигнев Бжезинский – и в период своего пребывания на посту советника президента США по национальной безопасности он заложил в американский внешнеполитический курс именно эту тактику (“два, три, много Вьетнамов”), но уже обратив ее против СССР. И в отношении СССР эта “доктрина Че” удачно сработала! Чтобы увидеть, что эта часть пресловутой “доктрины Бжезинского” является калькой “доктрины Че”, достаточно прочитать книгу Збигнева Бжезинского “План игры: геостратегические рамки советско-американского соперничества”, вышедшую в свет в 1986 г.
Напрашивается мысль: если против СССР это успешно сработало, почему не может сработать и против США?
Во-вторых, Че Гевара был первым марксистским теоретиком, который реально осознал существование проблемы “Север – Юг” (за 20 лет до того, как ее заметило и признало “мировое сообщество”!).
Говоря иначе, Че первым поставил с марксистских позиций вопрос о противоречии интересов “капиталистической метрополии” и “капиталистической периферии”, о том, что “метрополия” (“первый мир”) выступает в качестве КОЛЛЕКТИВНОГО ЭКСПЛУАТАТОРА по отношению к “периферии” (“третьему миру”). Это было сделано в то время, когда советская пропаганда заученно повторяла, что “основное противоречие современности – противоречие между мировой системой капитализма и мировой системой социализма”, не замечая, что такой вывод исключает КЛАССОВЫЙ АНАЛИЗ и потому для марксизма – нонсенс, и не подозревая, что пройдет три десятка лет – и СССР сам превратится в набор стран “капиталистической периферии” (“третьего мира”). Говоря грубо, Че объяснил, почему США являются ОБЪЕКТИВНЫМ ВРАГОМ народов “третьего мира”, и указал, что “третий мир” МОЖНО И НУЖНО “натравить” на США. Естественно, в Белом доме заинтересованы в дискредитации образа Че и его идей.
В-третьих, Че первым в марксистской традиции стал рассматривать (опираясь на латиноамериканскую конкретику) АРМИЮ буржуазного государства как АГЕНТА ИМПЕРИАЛИЗМА в странах “третьего мира”. В отличие от классических армий буржуазных государств, армии в Латинской Америке – армии КАДРОВЫЕ, ПРОФЕССИОНАЛЬНЫЕ, НАЕМНЫЕ – действительно оказались САМОСТОЯТЕЛЬНОЙ политической силой, зачастую более зависимой от Вашингтона, чем от местных правящих классов, слоев и клик.
Общая тенденция в западном мире сегодня – перевод ВСЕХ армий на профессиональную основу, превращение их в ВОЕННЫЕ КАСТЫ, сословия специалистов, обученных убивать при помощи оружия, основанного на высоких технологиях. Это значит, что классическое предсказание Энгельса (зафиксированное в “Анти-Дюринге” и оправдавшееся в 1917 г.), что власть буржуазии будет свергнута наемными работниками, вооруженными САМОЙ БУРЖУАЗИЕЙ (по случаю войны), сегодня – и тем более завтра – уже “не работает”. Опасность Че для Вашингтона еще и в том, что Че специально занимался (опираясь на опыт Кубы) такой проблемой, как ДЕЗОРГАНИЗАЦИЯ АРМИИ ПУТЕМ ДЛИТЕЛЬНОЙ ВООРУЖЕННОЙ ПАРТИЗАНСКОЙ БОРЬБЫ.
И, наконец, Че опасен как теоретик преодоления мелкобуржуазного, потребительского, мещанского сознания (неизбежно разлагающего любой социалистический эксперимент) посредством РЕВОЛЮЦИОННОГО АСКЕТИЗМА, РЕВОЛЮЦИОННОГО САМОПОЖЕРТВОВАНИЯ, ИНОЙ МОРАЛИ. Опасность “новой революционной морали” Че для Запада в том, что Че взял за основу этой морали мораль ПЕРВОНАЧАЛЬНОГО ХРИСТИАНСТВА, выбивая тем самым почву из-под ног у своих противников. Поскольку “первый мир” – это мир христианский (исключением является только Япония), разработка основ АНТИБУРЖУАЗНОЙ морали как морали, более соответствующей духу и букве учения Христа, чем собственно христианство, конечно, есть сильнейший удар по империализму. Противостоять такой революционной морали можно, только честно признав, что мораль в капиталистическом обществе – это мораль классовая, и что мораль правящих классов – это мораль эгоистическая, хищническая, АНТИХРИСТИАНСКАЯ. Можно себе представить, какое потрясение повлечет за собой такое признание.
“Мое поражение не будет означать, что нельзя было победить. Многие потерпели поражение, стараясь достичь вершины Эвереста, и в конце концов Эверест был побежден”.
Эрнесто Че Гевара.
2008, 13 июня